Сейчас у нашего государства есть выбор из двух зол – стать банкротом перед западными контрагентами, запретив госкорпорациям расплачиваться по валютным кредитам. Или стать внутренним банкротом. В такой ситуации я выбираю внешнее банкротство.
События последних двух дней все больше подталкивают руководство России к радикальным шагам, после которых «наши западные партнеры» наконец осознают цену санкций.
Я имею в виду эмбарго на погашение внешних займов государственными компаниями и банками, а также введение валютного контроля на территории страны.
Увы, играть по правилам, когда правила могут в любой момент поменять – уже не имеет смысла. Еще на прошлой неделе можно было надеяться, что умиротворяющая политика отечественных властей сработает. Открытые военные действия на Украине прекратились. Участились высказывания дипломатов в том духе, что Донбасс с Луганском должны вернуться в состав соседней страны.
Рубль хоть и падал в цене, но в целом его девальвация отражала снижающиеся цены на энергоносители и служила целям балансировки бюджета. Да, за эту балансировку платили все граждане через инфляционный налог, но социальный контракт не был нарушен слишком сильно.
Люди рассуждали так: «Были тучные годы, теперь надо подзатянуть пояса, ужаться». Разумеется, бизнесу было во много раз сложнее. За последний год Центральный банк пять раз повышал процентные ставки (о шестом повышении чуть позже), но в целом предприятия пытались адаптироваться к дорожающему капиталу.
Плюс в послании Путина были обещаны налоговые каникулы, запрет на проведение проверок в течение трех лет и еще ряд льгот, которые могли бы скрасить жизнь бизнесменов.
Огосударствление экономики к третьему сроку Путина достигло 60% (когда он только пришел к власти, доля государства в ВВП России достигала всего 25%). Можно долго спорить, хорош государственный капитализм или плох, но возможно, что тотальный сырьевой характер экономики страны и не подразумевал иного строя (хотя датчане или австралийцы могли бы с этим все-таки поспорить).
Но мы имеем то, что имеем, и как-то жили с этим последние лет 15. Нефтегазовые доходы попадали в бюджет, по цепочке распределялись вниз по экономике.
Бюджетники получали свои зарплаты и пенсии, мы забыли, что такое неплатежи, у. е. на ценниках, галопирующая инфляция. Разумеется, все это здание стояло на мокром песке высоких цен на нефть и газ. Но не только.
Цементом, поддерживающим всю структуру, был западный капитал, который в условиях отсутствия национального капитала выполнял функции сердечно-сосудистой системы. Представьте человека, у которого часть вен и артерий выведена наружу.
Сердце может быть еще свое, но качает оно чужую кровь. И вот теперь поток этой крови остановился. В России были периоды оттока капитала, в 2008 и 2009 годах точно так же падали цены на нефть, но 100 рублей за евро и ночные очереди на кассах IKEA – такого не было.
А почему? Начать с того, что правительство в самый острый период успевало накачать систему собственной, плохой, суррогатной, но кровью (беззалоговые аукционы ЦБ и проч.).
Наконец, рынки капитала были заблокированы очень недолго. ФРС США моментально впрыснула в систему огромные порции ликвидности (программы QE), которые очень быстро дошли до нашей страны. Сейчас ничего подобного нет.
Во-первых, сегодня Центральный банк действует крайне некомпетентно (одной рукой выдает рублевую ликвидность Роснефти в гигантских размерах, другой рукой ужимает ликвидность, повышая ставки до рекордных значений). Участники рынка видят всю эту шизофрению и делают соответствующие выводы (проще говоря, покупают доллары и евро, а также различные деривативы на валюту).
И нет таких сил, «докторов», которые бы сейчас заставили спекулянтов предпочесть собственным интересам общественные. В конце концов, если главный регулятор страны занимается решением проблем пусть крупной, но всего лишь одной, конкретной, компании в ущерб финансовой стабильности, нам-то что терять?
Во-вторых, санкции Запада оказались значительно тяжелее, чем было принято думать. Предприниматели знают, что не так страшно падение выручки (к которой можно адаптироваться, перестроить бизнес), как кассовый разрыв. Невозможность перекредитоваться сейчас, сию же минуту делает тебя моментальным банкротом (пусть даже ты имеешь нормально функционирующий бизнес).
И сейчас у нашего государства есть выбор из двух зол – стать банкротом перед западными контрагентами, запретив госкорпорациям расплачиваться по валютным кредитам. Или стать внутренним банкротом. Паника населения, которое не забыло ни Павловских реформ, ни дефолта 98-го года – это и есть и проявление наступающего внутреннего банкротства.
Финансовая система складывается, как карточный домик, прямо на наших глазах. Граждане бегут из рубля, изо всех более-менее ликвидных активов. Индекс фондового рынка – РТС – во вторник, 16 декабря, в ходе торгов падал на 12%, до уровня 578,49 пункта – минимума с марта 2009 года.
Банки повсеместно останавливают кредитование (в первую очередь потребительское). Даже те зачатки собственной сердечно-сосудистой системы, которые были – перестают функционировать. Сердце бьется все слабее.
В такой ситуации я выбираю внешнее банкротство. Ибо внутреннее рано или поздно все равно приведет к невозможности исполнять свои обязательства перед теми самыми «западными партнерами», которые ввели против России столь болезненные санкции. Так что зачем же тянуть? Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.
Надо понимать, что отказ платить по долгам, а также введение жесткого валютного контроля со стороны монетарных властей будет иметь ряд существенных издержек, которые, однако, можно в той или иной степени купировать.
Важно донести до Запада следующее.
Да, власти развитых стран могут ответить на «долговое эмбарго» арестом счетов и авуаров госкорпораций, а также активов центрального банка.
В таком случае важно иметь полную решимость начать национализацию западной собственности на территории России. Что и как можно арестовать, я писал в предыдущей колонке под названием «Ответные санкции». Еще раз. Сама решимость «ответить» и демонстрация этой решимости (мы делаем то-то и то-то по списку) создает ситуацию, когда ответные санкции, возможно, применять не придется.
Да, не платим по долгам, но только год, пока не вернете возможность перекредитоваться. У вас проблема с банками, у которых дыра в балансе из-за российских кредитов, началась рецессия? Мы с радостью закроем дыры, как только снимете финансовые санкции. Экспорт оружия можете оставить и дальше под запретом – своего полно.
Введение валютного контроля, отказ от плавающего курса (который вредит только своим существованием) повлечет за собой появление черного рынка. Но пусть лучше спекулянты упражняются в своих сделках на улице, чем гоняют миллиарды в торговых системах.
Черный рынок – неизбежное зло, плата за маргинализацию тех, кто собственные интересы ставит выше общественных в ситуации, когда речь идет о существовании страны. Зато валютный контроль избавит нас от огромного оттока капитала. Процентную ставку можно будет быстро вернуть к нормальным значениям.
Нынешний экономический блок не способен принимать быстрые и тяжелые решения. Последние события подтверждают это в полной мере. Возможно, стоит задуматься о переподчинении Центрального банка правительству.
Да, изначально независимость монетарных властей существует ради того, чтобы у правительства не было соблазна включать печатный станок по щелчку пальцев, тем самым рискуя свалить экономику в гиперинфляцию. ЦБ вполне и сам способен начать эмиссию ради одной госкомпании – так что же лицемерить?
Время лицемеров и страусов эпохи нефтяного изобилия закончилось. Пришло время людей, про которых писал Николай Тихонов:
Гвозди бы делать из этих людей,
Крепче б не было в мире гвоздей.
2014 год
Оригинал: http://vz.ru/opinions/2014/12/17/720776.html
